Главная / Рассказы / Безнравственная история. Глава третья

Безнравственная история. Глава третья

Начало истории читайте здесь:

Глава первая
Глава вторая

- Ну поехали к тебе, - сказала я. – Только имей в виду: для меня это не… необычная ситуация. Ты тоже мне нравишься, и мне тоже почему-то хочется с тобой… пообщаться. Что выйдет из этого, я тоже не знаю, но не смей делать то, чего я не захочу. Ты обещал. Я не… не заставляла тебя тут… эм… давать всякие обещания. Если я захочу спать – будешь добр расстелить мне постель и не тревожить меня. Ужин ты тоже клятвенно обещал. Все. Поехали.

Он так обрадовался, что сказал «ЙЕС!» и мы поехали к нему.

Он жил в роскошном стеклянном небоскребе, что-то вроде того, что можно увидеть в Москоу-сити. Это был дом, подсвеченный огнями, и отражающий иллюминацию Москвы. Мы поднялись на тридцать какой-то этаж, вошли к нему в квартиру, разделись. Он показал мне роскошный вид из окна, - и я не могла себе представить, что у кого-то из огромных, почти во всю стену, окон может открываться такой вид. Я имею в виду, из собственной квартиры. Это было нечто волшебное. Я никогда не относилась к женщинам, которых можно покорить одним только видом материального благополучия, но тут – тут было другое. Тут была великолепная атмосфера, антураж, ощущение – то, что не купишь. Наверное, я могла бы провести целую вечность наблюдая за тем, как огни вечернего города светятся, мерцают, трепещут и двигаются где-то внизу, вдали, в промозглом воздухе там, за толстым стеклом.

- Откуда у тебя деньги на вот это все? – спросила я, когда ему удалось оторвать меня от окна. Через секунду я подумала, что вопрос бестактен. Но было поздно. – Ведь тебе только двадцать пять или двадцать шесть. Как ты всего этого добился? Кто-то помог?

Мы уже были на кухне. Я сидела с бокалом вина за барной стойкой, откуда был виден кусок московской панорамы, а он готовил ужин. Странное чувство! Я в доме у человека, которого почти не знаю, и мы разговариваем так, как будто знали друг друга почти всю жизнь. Никто из нас не чувствовал неловкости или принужденности. Может быть, поэтому я задала вопрос, который бы посчитала для кого-то другого бестактным.

- Родители. С детства меня готовили для всего самого лучшего, - ответил он, немного подумав. Он как раз порезал шпинат и взял терку для того, что потереть сыр. Он хотел приготовить спагетти со шпинатом, сыром и куриной грудкой под сливочным соусом.

- Ну и как? Ты им благодарен за все эти великолепие?

- И да и нет, - он задумался с теркой в руке. В рубашке и дорогих брюках и с теркой в руке он выглядел почти трогательно. – Понимаешь, я не могу сказать, что все, что у меня есть, - это лишь дары моих родителей. Лет до двадцати я вообще ничего не делал. Только тратил кучу бабла, ходил по ночным клубам, спал с псевдоэлитными девками и догонялся легкими наркотиками… Моя мать, которая меня обожает как единственного сына, страдала, глядя на меня, но отказать мне ни в чем не могла. Отца я видел и вижу редко, он всегда был в работе, в разъездах, но моего стиля жизни решительно не одобрял. Но он придерживался политики, что каждому нужно пройти через свои ошибки и нажить свой жизненный опыт. Поэтому он занимал позицию стороннего наблюдателя. С одной стороны, я благодарен ему за это, потому что запрещать мне что-то было бесполезно. С другой стороны, когда я сейчас думаю о своих потенциальных детях, я понимаю, что… что не смог бы в подобной ситуации быть сторонним наблюдателем. Дело в том, что ранняя независимость и легкие деньги, то есть, дающиеся без труда, сильно развращают, особенно в юном возрасте. Это меняет психологию подростка, потом ребенка, причем меняют необратимо. А у меня было все, чего бы я ни пожелал, лет уже с десяти. Моя психология была абсолютно потребительской и… сильно подпорченной. Я жил не задумываясь ни о чем. Зачем думать, когда за меня и так все делали? Мне в восемнадцать подарили квартиру, меня «поступили» в престижный университет, где два года я валял дурака. Я вел жизнь молодого мажора со всеми вытекающими. Потом произошло сразу два события, которые довольно сильно изменили мои взгляды на жизнь… во-первых, я попал в аварию (это была третья разбитая мной машина, купленная, конечно, родителями), в которой чуть не погиб, лежал несколько месяцев в реанимации и мог остаться инвалидом. Во-вторых, я влюбился, вернее, полюбил, в первый раз. И, в общем, после этого я довольно резко пересмотрел взгляды на жизнь, начал учиться, пошел работать. Как-то после реанимации и угрозы инвалидности я абсолютно перестал ценить все, что дается без труда. Ночные клубы, пьяные угары мне стали казаться каким-то бессмысленным, бессвязным бредом – я оглядывался назад и не мог понять, как я мог потратить на них половину своей молодости. Серьезно. Кому это нужно? Что ты оставишь после себя? Кучку говна? Нет, ну правда, с такой жизнью больше ты ничего не оставишь после себя. Я смотрел на своих уже бывших друзей и понимал, что никто из них не знает цену жизни, настоящей. Мне повезло. Я узнал.
Постепенно все наладилось и с моей учебой, и с работой, и я начал зарабатывать сам. В мире бизнеса многое решают связи, и мне, конечно, помогло родство с моим отцом.

Артем с какой-то иронией улыбнулся. Он жарил куриную грудку, нарезанную мелкими кусочками, варил спагетти и иногда задумчиво поглядывал в окно.

- Мне помогло и то, что, как оказалось, я умел соображать головой. Я хотел что-то понять. Мне стало хотеться добиться чего-то самому. Без помощи папочки. И у меня получилось. Родство родством, но карьеру я сделал сам. Уже лет пять, как живу без родительских пособий. И эту квартиру купил, кстати, сам. Но продав старую. Поэтому все-таки без родителей не обошлось.

- А твоя любовь? – спросила я. – Она оценила твою… переоценку? Прости за каламбур.

Артем пожал плечами.

- Не знаю. Ты точно не имеешь ничего против сливок?

Ужин был превосходным. Мы ели спагетти, прикончили бутылку какого-то мегакрутого вина (наверное, узнай я, сколько оно стоит, я бы не смогла его пить), он расспрашивал меня о жизни, и было как-то странно и приятно видеть, как непритворно он был заинтересован мной. Я была во власти немного двояких чувств: с одной стороны, я постоянно напоминала себе о том, что я – разумный, мыслящий и вполне адекватный человек, не только женщина. Что этот вечер и этот ужин были фрагментом многогранного человеческого общения, которое не нужно сводить к межполовому взаимодействию, сексуальному притяжению и романтическим слюням, подобие которых можно вычитать в романах для старых дев и неудовлетворенных женщин. С другой стороны, я чувствовала себя девушкой, молодой, неопытной и опять почему-то слегка перепуганной, слишком сбитой с толку окружающей обстановкой, похожей на те самые романы, и, стыдно признаться, почти влюбленной. Снова и снова я щипала себя под столом за ногу, напоминая себе о том, что я личность, и он личность, и что мы общаемся потому, что мы люди, созданные для общения, социальные создания; и не нужно поэтому думать о его красивой, мужской, крепкой, загорелой шее, которая уходила куда-то вниз, вглубь белой рубашки.

Он убирал посуду, когда я снова подошла к окнам с видом  на Москву и завороженно принялась смотреть на город. Был уже первый час ночи, и огни машин на дорогах двигались как-то залихватски и свободно. Накрапывал дождь, дул ветер, а искры иллюминации, усыпающие Москву, мигали, загорались, и казалось, что все переливается, как сияющее в электрическом свете платье от кутюр, усеянное стразами. А небо было почему-то не серым, а темно-синим. И сочетание оранжевых огней и темно-синего насыщенного неба было завораживающе прекрасным. И как раз в тот момент он подошел сзади и поцеловал меня в шею.

Продолжение следует...

Также вам будет интересно прочитать следующие статьи:

Доктор Секс

Еще о женщинах. Немного, но непременно с любовью

Призрачность любви

Тина АЛЕШИНА


Комментарии (1)

Jessie2016-06-19 04:28:51
You're the one with the brains here. I'm waitchng for your posts.


Страницы:  1
Имя:
Комментарий:
Яндекс.Метрика